Все что мне есть сказать по теме "חילונים-דתיים" намного лучше сказал Danny Orbach. Настолько, что я прогнала текст через переводчик и слегка поправила там, где смысл совсем уж искажался. так что не судите строго.

Печальная картина Йом-Кипур 2023 года: почему светским надоело.
Начну с личного признания. Мне очень не нравится, что произошло вчера на площади Дизенгоф в Тель-Авиве. Во-первых, мне отвратительны люди, которые насильно препятствуют молитве, также как и высказывание человека, которого я очень уважаю, что он 'планирует устроить шашлыки' рядом с одним из миньянов, ибо "не злите, да не злимы будете". Во-вторых, мне не нравятся люди, которые решают, что законы не для них и превращают мероприятие в хаос. Я был против этого в Соединенных Штатах, и я также против этого здесь. Я слышал от религиозных друзей, что их регулярно притесняют на улице, и это меня возмущает. Кроме того, это серьезная тактическая ошибка протестного лагеря, поскольку такие притеснения могут вызвать против него гнев традиционной и религиозно-либеральной общественности, которая нам нужна, чтобы хотя бы частично. И, наконец, меня огорчает то, что общественная неприкосновенность Йом Кипура, одно из молчаливых соглашений, сохранявшихся десятилетиями в израильском обществе, также была нарушена. По неофициальным свидетельствам, которые я слышал, на дорогах никогда не было больше светских машин, чем в этот раз (даже если не принимать во внимание палестинских шабабников в Иерусалиме и Хайфе, которые пользуются этим днем, чтобы лихачить на дорогах). И я подозреваю, что в следующем году ситуация будет гораздо хуже. Раскол в израильском обществе углубляется.
Я знаю, что из-за этой статьи я получу упреки людей из моего политического лагеря, которые будут обвинять меня в предательстве, уговорах, компромиссах с "мессианцами" и подобных вещах. Это меня не особенно волнует.
В этой статье я хотел бы объяснить именно моим верующим и традиционно настроенным читателям, почему, на мой взгляд, произошол этот раскол, и какие причины привели к тому, что обострилось противостояние между светским обществом и теми, кто настаивает на религиозной идеологии, и почему так активно усиливается тенденция к уничтожению оставшегося сотрудничества и сосуществования. Другие могут посчитать следующие строки чрезмерно резкой критикой ультраортодоксальной или религиозно-националистической общественности. Для меня это взвешенный анализ ситуации, не более того: не то, что я хочу, а то, что, по моему мнению, происходит.
Говоря простыми словами: светская общественность чувствует себя под атакой. Речь идет о нескольких отдельных тенденциях, каждая из которых не пробудила эту публику ото сна, но их сочетание вместе равносильно поражению электрическим током. Наглость хареди, их строгая приверженность религиозному принуждению, неумолимая их готовность забирать все больше и больше общественных средств, и их желание закрепить в законе свое уклонение от армии, превратили ситуацию, которую большинство светских людей приняло де факто (правда, возможно, через скрежет зубов) в невыносимое оскорбление. Идентификация крупных и влиятельных сегментов религиозно-националистической общественности, и в частности ультраортодоксальной, с каханизмом Бен-Гвира, с одной стороны, и правовой реформой Ротмана-Левина с другой стороны, отсутствие партии, не связанной с каханистами, представляющей это население, и близкое сотрудничество этой партии с харедими, сделали оба этих лагеря стратегической угрозой их образу жизни для многих секулярных людей. Судебная система, последний бастион защиты секулярного населения и его прав, находится под угрозой. Возможно, они примирились с беспорядками подростков на оккупированных территориях, но не с тем, что их представители управляют страной. Иерусалимские светские, к которым я отношусь, чувствуют, что их пытаются вытеснить из города, в то время как каждый квартал, который загораживается шабатними барьерами, быстро очищается от своих предыдущих жителей.
Я видел фотографии женщин в белых праздничных платьях, которые пришли на мероприятие, которое для них было священным и праздничным, и ушли оттуда с ощущением, что их выгнали, непрошеных. Эти зрелища вызвали у меня слезы на глазах. Но стоит иметь в виду,что именно это ощущение того, что вам не рады в чужом и враждебном пространстве, было чувством светских людей в Иерусалиме в течение двух десятилетий, если не больше, не говоря уже об арабах во многих местах в Израиле.
Более того — и здесь я подхожу к самому важному вопросу — секуляристы в Израиле разочарованы, и это справедливо, тем, что любая территория, считающаяся «религиозной», защищена от любого светского вмешательства, в то время как секулярные районы считаются нейтральной территорией, на которой можно спорить и внедрять "еврейскую идентичность". Никто не оспаривает отчетливую религиозную и политическую идентичность ультраортодоксальной и религиозно-националистической системы образования, и никто существенно не вмешивается в ее содержание. Даже попытка заставить ультраортодоксальные учебные заведения преподавать минимум основных предметов дает весьма скромные результаты. С другой стороны, религиозные политики и их союзники из «Ликуда» позволяют себе постоянно вмешиваться в государственную систему образования. Религиозные школы отправляют своих учеников на праворадикальные митинги и внедряют иудаизм в государственные школы через различные организации, но систему государственного образования вдруг обвиняют в "политизации". В этом причина светской реакции, иногда преувеличенной, на любой контент, воспринимаемый как «религия». Ультраортодоксальный или религиозный район никогда не станет светским. В случае с еврейским кварталом в Иерусалиме, например, светские люди не могут там даже жить – официально и легально. С другой стороны, ультраортодоксы переезжают жить в светские кварталы, четко осознавая, что, как только они наберут критическую массу, район будет отгорожен субботними барьерами. В центре страны есть пляжи с отдельными часами для верующих, но в Кирьят-Арбе члены религиозного совета запретили смешанные семейные часы в муниципальном бассейне. Бней-Брак закрыт для автомобилей в субботу и праздники, и это никто не оспаривает. С другой стороны, как с большой помпой заявила Мири Регев, трамвай, из-за которого терпели множество неудобств светские в Тель-Авиве, не будет обслуживать их в Шаббат – разумеется, при активной поддержке как ультраортодоксальных, так и национальных религиозных политиков. Никто не осмелился бы открыть продуктовый магазин в субботу в Бней-Браке, даже на улицах, граничащих со светскими городами, но Дери принял специальный закон, запрещающий продуктовые магазины закрывать и в Тель-Авиве.
Задавался ли вопросом кто-либо из моих религиозных читателей, что чувствуют их светские соседи, когда политики из религиозной сионистской партии говорят בחוקותי תלכו или מלכות דוד ושלמה, когда они во весь голос требуют «уважения к чувствам», которое всегда одностороннее? Задумывался ли кто-нибудь из них о том, что чувствуют нерелегиозные, когда очередной журналист или религиозный пользователь твиттера говорит им, что они — тонущая элита, которая будет демографически уничтожена, и что «пришло время смены караула»? Что они должны чувствовать, когда Шломо Караи обещает им, что позаботится о средствах массовой информации и научных кругах после того, как закончит заботиться о судебной системе? В какой-то степени это структурная проблема. Ведь религиозный человек не может есть некашерное. Секулярист, даже полный атеист, может есть кошерную пищу. Религиозные люди не могут работать в Шаббат. Светский человек может соблюдать Шаббат. Эта ситуация, которая всегда была ясна и известна («Почему так трудно соблюдать Шаббат?» — спросил Хазон Иш у Бен-Гуриона), заставила религиозных политиков перетянуть канат слишком сильно. Светская общественность, по сути, взывает к равенству. Он также заслуживает внимания. У него тоже есть чувства.И невозможно защищать территорию другого во имя «уважения чувств», пока его территория будет объектом постоянной борьбы. И да, можно сказать, что улицы Тель-Авива принадлежат не «светским людям», а всей публике, но то же самое можно утверждать и об улицах Бней-Брака и квартале Геула, но мы все знаем, что у них есть ясный и определенный характер, который не следует оспаривать. Религиозные активисты претендуют на право молиться с перегородкой на площади Дизенгоф, но никто не допустит смешанную реформистскую или консервативную молитву на улице Рабби Акивы в Бней-Браке, перед Понивежской ешивой или у Стены Плача, и тем более не допустит парад гордости или уличную вечеринку. Тех, кто пытается, как у Стены Плача, бьют.
Здесь также вступают в игру גרעינים תורניים. Я знаю, что многие из их людей уверены, что несут добро и свет, но они должны понимать, что светские люди, как и люди в целом, не любят, когда пытаются их учить, и особенно когда пытаются учить их детей. Да, я знаю, что есть секуляристы, которые пытаются «обучить» верующих избегать некоторых их обычаев, например, гендерной сегрегации. Поведение גרעינים תורניים превращает тех, кто когда-то был ограничен небольшими группами в академических кругах и таких организациях, как «Светский форум», в мейнстримную позицию. Сегодня противодействие гендерной сегрегации любой ценой стало частью светской и либеральной идентичности. Исраэль Заира, генеральный директор Рош Иегуди, прямо заявил, что приехал в Тель-Авив не как частная личность, а как представитель организации, цель которой — укрепить «еврейскую позицию» города, то есть сделать этот район более религиозным («Мы не стыдимся своей религии"). Вышеупомянутый Заира, как известно, является риелтором, специальностью которого является создание религиозных пространств, очищенных от светских. Один из его покровителей, раввин Шмуэль Элиягу, буквальноо призывал "отомстить секуляристам и вернуть их детей к тшуве». Неудивительно, что это вызвало сопротивление в отношении молитв с разделением, которого не было (по крайней мере, не в значительной степени) в последние четыре года. Большинство светских людей, по крайней мере в прошлом, не возражали против религиозных соседей, которые просто хотят жить своей жизнью. Я могу лично сказать, что на службе Йом-Кипур, проводимой Хабадом именно в Хадере, раввин сказал всем присутствующим, что нет разделения и каждый может сидеть, где хочет. Результатом было то, что множество светских участвовало в молитве , и в действительности в этот день было добровольное разделение. Но тот, кто пришел как активист, чтобы заявить или "показать тель-авивцам, что такое иудаизм", и к тому же пригласил туда именно раввина Левенштейна ("להטב"ים הם מגיפה שצריך למגר"), чего он ожидал?
Секуляристы, со своей стороны, чувствуют, что практика захвата, применявшаяся в Хевроне и на холмах, переносится на их последние оставшиеся оплоты, и их терпение кончается. Опять же, я хочу подчеркнуть, что идентификация религиозной общественности в ее различных формах с правовой реформой дает понять этим секуляристам, что одновременно с тем, что они воспринимают как нападение на их образ жизни, существует попытка нейтрализовать их последний оставшийся щит. Отсюда также берут начало такие бредовые идеи, как движение за отделение Израиля от Иудеи.

К сожалению, если кто-то не опомнится, ситуация ухудшится. Лично я должен сказать, что такого грустного Йом Кипура у меня еще никогда не было
Ортгинал